О бунте города Пинска и об усмирении оного в 1648 г.
…Засады. Мост, ведущий к рынку, находящийся у костела Иезуитского, разбирали, улицу Жидовскую, которою наши ворвались в город, запрудили повозками; сами же поражали наших из костела Иезуитского и разных засад; и, таким образом, был убит ксендз [32] Хоевский, проповедник Пинского конвента. – Товарища хоругви, его милости господина полковника Трачевского, опасно ранили выстрелом в ногу; убили из челяди господина Боруховского челядника Чернецкого, господина Ельцового Розинского, господина Лущинского Семеновича, господина Пруского Добржынского, господина Матышевича Лемешевского; и лошадей шесть было убито; а казаков изменников, убитых руками рыцарскими, также и потонувших в реке, при бегстве от наших, осталось не малое число. А таким образом, не имея ниоткуда подкреплений, и видя, что неприятель с изменниками неприятелями соединился, должны были выступить из города, и наше войско на ночь отступило к деревне Ставку.
Описание города Пинска.
Этот город Пинск, основанный за шесть сот и несколько десятков лет до того времени, пустился в разные купеческие торги; и так над рекою Пиною с одной стороны, на восток текущею от хутора его милости, ксендза владыки пинского, на запад до самого Леща монастыря Лещинского … находящихся на востоке солнца, густо построился в длину слишком на полмили и имел от многих королей великие права и вольности; число домов в нем простиралось до пяти или шести тысяч 4. Жители приобрели такую силу и богатство, что было множество горожан, имевших в торгу по сто тысяч; и так, всякий без исключения, будучи в хорошем положении, при поблажке начальства, возгордившись и пренебрегши сперва начальством, его милостью королем, уже избранным, сенатом и князем, его милостью господином канцлером, своим старостою, даже правами и вольностями своими, из дерзости, изменнически предали город бунтовщикам казакам, введя их тайно в город прежде нашего войска, сделали сами с казаками заговор защищать с ними город до последней крайности и бить ляхов. Они посулили казакам 7000 войска для боя в поле, сами же обещали остаться для обороны при ограде, в городе. В самом деле, соображая все и считая их по двое в шести тысячах домов, найдем 12,000, по пяти из дому 30,000; а верно не было столь убогого дома, который бы не мог выставить двух или трех; из купцов же, которые торговали на двадцати и более повозках, всякий мог стать в бою сам-двадцать, которые так приготовлялись на наших, с женами и детьми, как на гвалт, стремглав бежали к ограде, забрав камни из бань и снеся рубленые дрова из домов к ограде, наших били, как могли, кто из ружей, кто косами, кто палками, другие бросали камни, полена, и чем кто мог.
6-го октября его милость, господин Коморовский, посылал в Хомск, за десять миль от Пинска, к его милости, стражнику, за орудиями и подкреплением. Того же дня его милость, господин полковник пинский, с своими хоругвями и его милости, господина Гонсевского хоругвью, пошли на подъезд; те, которые ходили с его милостью, полковником пинским, получили от взятого языка достоверное известие о возвращении казаков из-за Ясельды, убиении его милости, господина хорунжего пинского, и о том, что казаки уговорились с [33] пинскими мещанами защищаться в Пинске до последнего; а чтобы казаки до Рождества Христова не отступали из города, то горожане обещали им десять тысяч золотых и верное жалованье, каждому по десяти копеек, тулупы, сапоги и шапки.
7-го числа его милость, господин стражник великого княжества Литовского, с войском и орудиями пришел из Хомска и остановился на ночь в Охове, ксендзовской 5 деревне.
8-го числа там же в Охове стояли с войском, ожидая, пока стянутся пехота и орудия.
9-го числа его милость, господин Минский полковник Речи Посполитой, со всем войском и с орудиями тронулся из Охова, и хоругви его милости, полковника пинского, подступили к ограде и устроили войско в поле, где, с обеих сторон, было гарцеванье. Человек двести казаков выскочило было из города для наездничества, но потом так быстро ушли с поля, что никому из наших не удалось хорошо сразиться с ними. После того, - когда наши казацких наездников с поля согнали, а также выстрелили в город из восьми орудий, подвезенных к нему – по ходатайству его милости, господина полковника пинского, пальба на час прекращена, который к горожанам пинским, для образумления, послал с трубачом и мужиком письмо, написанное в таких словах: «Лука Ельский, маршал, полковник пинского повета и войт города Пинска, объявляю. Так как у вас показалась такая явная будущему, уже избранному, Его Величеству, Королю, милостивому господину нашему, и Речи Посполитой измена, что вы нарочно бунтовщиков казаков к себе привлекши, город и вольности свои в великую неволю им предали, и разные преступления, Богу и людям мерзкие, сами сделали и этим бунтовщикам казакам во всем злом быв руководителями, костелы Божии ограбили и нападали с ними на шляхетские дома, то теперь, по определению Божию и начальства его, войска короля Польского, находящиеся под предводительством князя, его милости, господина гетмана великого княжества Литовского, с сильною артиллериею к Пинску стянулись и с помощью Божьею хотят взять город и всех бунтовщиков и изменников наказать огнем и мечом. Я, как человек христианин, будучи войтом вашим и не желая, чтобы дети невинные и пол женский столь строгой справедливости карою обременены были, горячо упрашиваю его милость, предводителя войск и все войско, чтобы они мне, для извещения вас, а вам для образумления, дав несколько времени, святой справедливости руку остановили; в чем вы познали бы ваши обязанности к королям, господам вашим, это изменническое ваше намерение оставили, а головы свои наклоняя к покорности, к его милости, господину полковнику Е. К. В., уже избранного, обратились с покорной просьбою, чтобы при виноватых невинные оставшись от наказания несколько свободными, могли вкусить сколь ни есть милосердия; а если этого не сделаете, вскоре познаете над собою, женами и детьми вашими, строгую кару справедливости Божией. Писано в лагере под Пинском, 9-го октября, 1648 года. Желающий вам скоро образумиться и исправиться, Лука Ельскй, [34] маршал и полковник повета пинского.»
Горожане пинские, презрев письмом и увещеванием его милости, господина маршала и полковника пинского, остались при казаках и обещали при них стоять до крайности.
Тогда его милость, господин стражник, опять приказал сильно стрелять из орудий и на штурм 120 драгун его милости, господина Гонсевского, и пехота его милости, господина Петра Подлевского, 200 человек, были направлены к городу, к Северским воротам; две же хоругви его милости, господина полковника пинского, сами добровольно бросились на штурм, отогнали неприятеля стрельбой от ворот Лещинских, укрепленных рогатками и хорошо снабженных народом, как горожанами, так и казаками, взяли их, и с двух сторон, одни через эти ворота, а пехота через Северские, ворвавшись, при помощи хоругвей его милости, господина Гонсевского, и его милости, господина Павловича, его милости господина Шварцоха райтарской, в город, укротили в зажженном городе рыцарскою рукою, с помощью Божьею, высокомерную мысль казацкую и измену пинчуков и наказали бунтовщиков огнем и мечом. Они должны были почти каждый дом штурмовать, потому что неприятель, отбитый от ограды и рогаток, сильно оборонялся в запертых домах, так что, начиная с полудня сего понедельника до полуденной же поры следующего дня, всю ночь и день, рыцарская рука не уставала среди трудов; и одних, как казаков, так и горожан, на месте убивая, других бегущих к воде, и в ней потонувших, рука святой справедливости наказала, потому что и две мельницы, находившихся на ладьях подле города, и два струга, на которые много потеснилось народу, вместе с мельницами, должны были потонуть и доныне стоят в воде на самом дне. А когда уже наступал вечер упомянутого дня, остальные казаки изменники, уклоняя свои предательские шеи от рыцарской руки, бросились из Пинска на запад солнца, и думая уходить за хутор владыки пинского, над рекою Пиною, выскочили в поле, но по надлежащей предосторожности благоразумного вождя, его милости господина стражника великого княжества Литовского, все дороги были заняты, хотя и малым войском. С этой стороны сии изменники попали в поле на хоругви его милости, господина Полубинского, воеводича Парнавского, так что не всем пришлось переломить копье о изменщиков бунтовщиков; иным, опустив копья, пришлось палашами сносить каиновские головы. В следствие сего изменники, которых не настигла рыцарская рука, одни принуждены были назад под меч в город возвращаться, а другие топиться в воде. Так эти два дня кровавого боя были прекращены часом труда, unde (откуда) место за господским двором господина владыки nominatur Perebor (называется Перебор), куда пробирались казаки, уходя от огня в городе и рыцарской руки, где, ut fertur (как говорят), многие в этом болоте потонули. Но что случилось, видно учинило praedestinatio Dei (предопределение Божье), потому что, судя по дошедшему до нас верному известию, как от оставшихся городских недобитков, так и от посторонних людей [35] страшная комета показалась на небе 9 числа ноября, прошлого года с полуночи, на половинных часах в часу одиннадцатом, над самым городом Пинском, меч острием вниз и рукояткою к небу; этот кровавый меч пробыл час слишком, на что горожане и казаки долго смотрели. – После того, на другой день, когда уже святой справедливости рука господствовала над городом, опять во второй раз показался над ним кровавый меч на небе и метла, на что смотрело не мало почтенных людей, особенно господ офицеров и войсковых товарищей и по совести подтверждали то. Поэтому так случилось, что меч и метла небесная истребили город Пинск.
10 числа войско стояло в расположенном под Пинском лагере, а вольная челядь забавлялась добычею как на казаках, так и на предательских горожанах. Не скоро возвратились в обоз с добычею, состоящею в забранных вещах.
11 числа то же происходило. Город Пинск сгорел от великого пожара; в нем сгорело костелов с монастырями два, церквей не униатских с монастырем два, церквей, принадлежащих к унии, пять 8; домов же, построенных более или менее (plus minus) немалым иждивением, 5,000 с лишком.
Протокол Пинского городского суда освидетельствования и представления частей тела К. Доминика Холевского, проповедника.
«Vidimus Grodu Punskiego wizyc i psezentacyi czensci ciala JX. Dominika Holewskiego, Kaznodziei.
Лета от Рождества Сына Божьего тысяча шестьсот сорок девятого, месяца февраля, первого дня.
На уроде гродском в замке господском Пинском передо мной Адамом Брестким, стольником и подстаростой пинским, от Ясно Освященного Князя его милости Альбрехта Станислава Радивила, Князя на Олице и Несвиже, канцлера Великого Княжества Литовского, старосты Пинского, Гневского и Тухольского, установленным; ставший очевидцем генерал его королевской милости, повета пинского Андрей Сачковский, квить свой под печатью и с подписом руки своей, и под печатями стороны шляхты, до которых городских пинских признал следующие слова : Я, Андрей Сачковский, Генерал его королевского Величества, повета пинского, сознаю этой своею росписью, что нынешнего тысяча шестьсот сорок девятого года, месяца января двадцать первого числа, был взят его милостью, Петром Красновским, проповедником и президентом конвента пинского, ордена Святого Франциска, и послан с братом Каспером Грушневским сего же пинского конвента, на место, где погребены тела убитых, именно на холм, лежащий перед бурсою отцов иезуитов коллегиума пинского, у конца моста, по которому проезжали через ров в город, для взрытия могилы и отыскания тела убитого и жестоко замученного Доминика Холевского, проповедника отцов францисканцев пинских; при нем я, генерал, в качестве возного пинского повета, имел стороною господина Семена Козвлосвкого, господина Юрия Лукашевича и господина Христофора Кудчицкого, с которыми я был при [36] отрытии тел убитых, лежащих в этой могиле; при показывании иноком братом Грушевским, видел я несколько вынутых убитых тел, а после в кусках тело убитое и замученное, потерзанное собаками и зверями (bestyami); только была цела голова с волосами; которую вынув, объявлял, что это голова проповедника нашего: вот и венец духовный, еще довольно заметный, как был выстрижен; а после вынимал и другие части тела, истерзанные собаками и зверями, и мною генералом и при мне находящимися дворянами свидетельствовано, и вложил в приготовленный для этого гроб; рассказывая же протестовал, что это убийство и тиранское замучение произошло от бурмистров, ратманов, лавников, цехмистров и от всего народа разных ведомств, которые, сделавшись изменниками Речи Посполитой, впустили казаков запорожских в город, признали их своими господами и поклявшись им, составили с ними вместе заговор против костелов и священников католических, против дворянства римской веры обоих полов, против начальников духовных и светских; когда же его милость, господин маршал и полковник повета пинского, нынешнего (?) тысяча шестьсот сорок восьмого года, ноября месяца пятого числа (?) въехал в город Пинск, они, поделав с казаками засады, бросились на него, и там и этого проповедника нашего Холевского жестоко убили и замучили, которого-то части тела мы осматривали. – Таким образом я, генерал, с этими дворянами, со мною при этом деле бывшими, представив сии части тела в замок перед судом, и объявивши отзыв, проводили их в монастырь пинский отцов францисканцев, и там, при нас, эти части тела честно, по католическим обрядам, были погребены в склепе. Каковое мое присутствие при этом деле, что видел и слышал, записав в сию мою роспись и подписав рукою моею и стороны дворян, при мне находящихся, по просьбе их милости, отцов францисканцев, что все пространнее и достаточнее, в жалобе их милостей описано и пополнено (?), дал я сие мое донесение для вписания в городские пинские книги. Писан года, месяца и числа вышенаписанного. Андрей Сачковский, генерал, рукою.»
Манифест ксендзов францисканцев пинских на бурмистров, ратманов, лавников, цехмистров и пинских горожан за нападение на костел и монастырь и взятие церковных и монастырских вещей, предъявленный в пинские городские акты 1649 г., января 12 дня.
На ураде гродском (и т. д., как выше) – В Боже Велебны его милости ксендз Станислав Себастьян Мощинский, Гвардиан монастыря пинского рассказ свой на нем с подписом руки своей до которых городских пинских подал такие слова: «Милостивый городской суд. Я, ксендз Станислав Себастьян Мощинский, святого писания бакалавр, Гвардиан монастыря пинского Ордена святого Франциска, во имя моего старшинства и настоятельства и именем ксендзов братьев иноков, живущих в пинском монастыре при костеле Успения Пресвятой Девы Марии, собрав сведения от людей набожных посредством тщательного [37] разузнавания, объявляю и жалуюсь на господ Богдана Стояновича, Якова Поршутыча Сулича, на сей тысяча шестьсот сорок восьмой год избранных бурмистров, на господина Демьяна Козорезовича, Василия Ивацевича, Федора Михайловича, Ивана Левощевича, Осипа Гомзича, Ждана Остафиевича, ратманов; на господина Ивана Сулковского Лантвойта, Богдана Синецкого, Федора Козаковича, Лаврентия Ленковича, Павла Красвоского, Лаврентия Костюковича, лавников; на Богдана Сочивку скорнячьего цехмистра, Ермолая Велесницкого, цехмистра портных, Ивана Шененю, цехмистра седельников, Григория Мешковича, цехмистра шапочников и на других, здесь поименованных цехмистров, в том, что настоящего тысяча шестьсот сорок восьмого года, двадцать пятого октября, когда предшественник мой ксендз Станислав Франциск Жолкевич, тогдашний гвардиан пинский, перед нашествием казаков, с ксендзами братиею иноками, видя, что город склонен поддаться казакам, только с душами должны были уезжать, кто куда мог, а некоторых и убито, оставил монастырь со всем имуществом сего монастыря и костел со всеми украшениями, алтарями, алтарями, образами, золотом, серебром, инструментами, бронзою, оловом и медью, с ризницей, со всей утварью церковной, со склепами и телами достойных людей, с драгоценными напитками и церковными обоями, одним словом, со всем без исключения имуществом и богатством церковным и монастырским, поручив костел и монастырь страже из монастырских мещан; когда же вышеперечисленные бурмистры, ратманы, лавники, цехмистры и простой народ пинского города, сделав заговор с казаками и предательский бунт против властей, их милостей, королей, Речи посполитой, и против всех властей, приняв казаков за господ своих, воздвигли преследование на костелы, монастыри и на всех католиков, уговорили чтобы оскверняли костелы, грабили монастыри, убивали католиков обоих полов, не исключая и малых детей, и имущество их насильственно отнимали, тогда, по их позволению, совету, наущению и приказанию, простой народ, имея приготовленных казаков и разных ведомств, духовных и дворянских, людей, под предлогом казаков, напав стремительно на монастырь наш Пинский, разогнал стражу казаками, чтобы их те наши монастырские мещане не узнали, отбил ворота, вломился в монастырь, все монастырские, церковные сокровища забрал, насилия и неоцененный убыток сделал, золото, серебро, медь, олово, золотую утварь, приборы шелковые, жемчужные, осыпанные драгоценными камнями с узорами и шитьем, алтари и с них образа, на образах осыпанные камнями венцы, обеты (vota) или дощечки, как серебренные, так и золотые, алтари поопрокидывали, образы посекли и порубили, обои разные дорогие, парчи серебренные дорогие, подсвечники серебренные, чаши золотые и серебренные, подсвечники латунные бронзовые, хоругви церковные, братские загробные сукна, красные и черные траурные, атласные и китайчатые гербы, одним словом, все истребили; достав из склепов с дорогими гробницами достойных людей, тела их повыбросили из [38] гробниц в костеле, с гробов дорогих оторвали крышки и захваты, гербы серебренные, у гробов пообрывали бархат и сорвали с тел одеяния; окна в церкви и монастыре повыбили; вырывая из них свинец, давали казакам на пули для защиты себя против войска нашего лили пули и стреляли, колокола большие и малые, органы, инструменты, книги церковные, библиотеку, права купчие, дарственные, некоторые привилегии, дела, векселя и денежные суммы, положенные в залог и некоторых благодетелей, данные для сохранения, заграбивши, в свои дома принесли и разделили между собой; что все случилось, как доходит до нас весть, по дозволению, приказанию, совету и помощи сказанных бурмистров, ратманов, лавников, цехмистров, как правителей города и виновников всему злу. В чем мы, имея обиду и убыток невознаградимый, который списан на реестр и будет изложен перед законом, против выше сказанных, желая с ними ведаться за то законным порядком, протестуем и просим, дабы сия наша протестация в книги городские Пинские была принята и вписана. Idem qui supra. Ксендз Станислав Себастьян Мощинский, гвардиан Пинский рукою своею».
(пер. Н. Янковского)
Текст воспроизведен по изданию: Исторический памятник о Пинске (Найденный ксендзом Антоном Мошинским) // Чтения в императорском обществе истории и древностей Российских. № 5. М. 1846
Поделиться статьей в социальных сетях:
