В пинском костеле францис­канцев неволь­но обратишь внимание на мемори­альную доску на одной из стен здания.

Подойдя ближе и вчитавшись во врезанную на мраморе над­пись и фамилии, можно понять, что это неведомая нам трагическая стра­ница минувшей войны.

...Осенью 1942 года самолет из Лондона доставил на Пинщину двух парашютистов. Поскольку архивы Армии Краевой частично уничтожены, а частично находят­ся на территории Республики Польша, мне сначала удалось ус­тановить не все настоящие име­на действующих лиц этой исто­рии. В большинстве своём в рас­поряжении были только их псев­донимы: этим борцы с фашизмом стремились сохранить свои семьи от неминуемых расправ оккупан­тов. Немало бойцов и командиров АК так и ушли из жизни безымян­ными. И не их вина, а политиков, что в совместной борьбе с захват­чиками славяне не всегда нахо­дили общий язык. Тем более, что не знали они наперед и о после­военном разделе Европы. Просто сражались за Отчизну, унижен­ную и оскорбленную, в которую, по их понятиям, входило и наше Полесье.

Историческая справка

Западные и южные области Белоруссии входили в зону ин­тересов польской Армии Крае­вой. По сути, это были нелегаль­ные вооруженные силы Польши, построенные по тер­риториальному принципу. В их составе находились представи­тели большинства (за исключе­нием прокоммунистических) польских партий. Последние не признавали воссоединения за­падных областей Украины и Белоруссии со своими респуб­ликами, считали их своей, польской территорией и про­должали вести здесь активную деятельность. Особенно их по­зиции были крепки в Белостокской, Гродненской и Барановичской областях. Прокомму­нистические польские органи­зации занимали противопо­ложную позицию, деятельнос­ти здесь не вели — считали ее вмешательством в дела друго­го государства.

Псевдонимы опытных развед­чиков, прошедших в Англии спе­циальную школу, были «Ваня» и «Ботян». Они имели определен­ные пароли, явки и, связавшись со своими людьми, сначала ничем не проявляли себя, изучая обста­новку. Но вскоре «Ваня», капитан польской разведки, поехал в Брест, чтобы навестить замести­теля коменданта железнодорож­ной станции, итальянца по наци­ональности. Этот итальянец был агентом польской разведки. Он сообщил капитану номера воин­ских частей, фамилии высших немецких офицеров, проследо­вавших недавно через Брест на Восточный фронт. Информацию опытный разведчик запомнил до мелочей.

В середине ноября капитан с «Ботяном» появились в Давид-Го­родке, где нашли приют у местных агентов «Азорки» и «Рыся». Понятно, что они не сидели сло­жа руки, а готовили операцию по взрыву железнодорожного моста через реку Случь. Кроме «Вани» ни у кого из аковцев боевого опы­та не было.

Справка из архива

Капитан «Ваня» - Альфред Пачковский, 1909 года рожде­ния. До войны жил в Бресте. В 1942 году - аковский командир на Полесье. Ему подчинялся сектор Брест - Пинск – Давид -Городок - Калинковичи - Го­мель - Мозырь. По профессии - врач.

«Азорка» - Пётр Довнар, 1919 года рождения. Работал в же­лезнодорожном депо в Бресте. В начале Второй мировой вой­ны проводил там акции сабота­жа. С целью приобретения ору­жия устроился на службу в белостокскую полицию. После провала был отослан командованием АК в распоряжение «Вани».

«Ботян» - поручик Мечислав Экхардт. Окончил диверсион­ную школу в Лондоне и тоже сразу же был отправлен на По­лесье.

«Рысь» - подподпоручик Марьян Чарнецкий, комендант аковской базы в Давид-Город­ке.

Когда переходили речушку, на­груженные толом, лёд неожидан­но проломился, и «Ваня» сломал ногу. Разведчики занесли его в смолокурню, разожгли огонек, чтобы не замёрз, а сами пошли назад просить помощи у «Рыся», занимавшего у немцев высокую должность в так называемом лагеншафте.

Возвращение их в Давид-Горо­док совпало с облавой гитлеров­цев на евреев. Разведчиков за­держали, обыскали, нашли у них тол и оружие, после чего сразу же посадили в жандармерию. От не­человеческих побоев «Ботян» ве­чером же умер. «Азорка» не вы­держал истязаний и выдал свое­го друга «Рыся». При обыске в доме того застали прослушиваю­щим радио из Лондона. Таким образом, у немцев не осталось со­мнений, что они напали на след подпольщиков, связанных с польским Сопротивлением. Капи­тан тоже недолго пролежал в смо­локурне: его нашли немцы, про­чёсывавшие лес в поисках польских парашютистов. Но «Ваня» был не из тех, кого можно было взять голыми руками. Тем более, что в Лондоне его готови­ли профессионалы, прорабаты­вавшие перед засылкой на окку­пированную немцами террито­рию разные нестандартные ситу­ации.

Разведчик показал документы, что является итальянским граж­данином Альфредом Пазото из Венеции. Оказался здесь, потому что недавно был в Ровно, в гостях у гауляйтера Эриха Коха, и тот по­дарил ему в этих местах имение. И вот на охоте с ним приключи­лось несчастье - сломал ногу. То­варищи пошли искать какой-ни­будь транспорт, а он ожидает. Немцы поверили сказкам «Вани» и завезли его в Давид-Городок, в немецкую больницу.

Но вскоре немец-врач там ра­зобрался, с кем имеет дело, и «Ваню» загнали в тюрьму. При­родная смекалка у капитана стру­илась родником. В тюрьме он нео­жиданно объявил гестаповцам, что является подпольщиком-ан­тифашистом, и в этом подполье участвуют высокие личности рей­ха из антигитлеровской немецкой организации «Христианский союз». «О том, что вы делаете со мной, — сказал он, — им хорошо известно. И если случится что-нибудь плохое, вы ответите за это головой!»

Это подействовало. Отноше­ние к арестанту сразу измени­лось: его начали лучше кормить, а сломанную ногу взяли в шины. Дело пошло на поправку. Через тюремщика капитан связался с «Азоркой» и «Рысем» и приказал им все отрицать. А вскоре из-за тюремных стен получил сообще­ние, что боевые товарищи гото­вят акцию по освобождению аре­стантов из тюрьмы. Командова­ние АК поручило операцию «По­нурому».

Биографическая справка

«Понурый» - поручик Ян Певник, родился в 1912 году на юге Польши. Окончил гимна­зию, военную школу артилле­рийского резерва. В1935 году -полицейскую школу. С 1938 года офицер полиции в Мостах Гродненского воеводства. В начале Второй мировой войны его полевой моторизирован­ный батальон с боями прорвал­ся в Чехию. Был интернирован вместе с другими польскими военнопленными на севере Венгрии. Бежал в апреле 1940 года из концлагеря и через Ита­лию попал во Францию, а потом в Англию, где находилось польское правительство во гла­ве с Миколайчиком и высшее армейское руководство. Окон­чил диверсионную школу и с первой же группой был выбро­шен в Польше. Командовал аковцами на Волыни. Попал в руки гестапо, но опять сумел вырваться и бежать в Варшаву. Полиглот. Ему и поручено было провести акцию в Пинске.

«Понурого» капитан знал еще по диверсионной школе в Англии. Он был сыном крестьянина, воле­вым и энергичным человеком, на­стоящим боевым товарищем. Со­общение с воли «Ваню» обрадо­вало, но в успех освобождения ве­рилось с трудом: овладеть тюрь­мой было очень и очень тяжело. За пятиметровым забором немцы растянули дополнительные ряды колючей проволоки. На стороже­вых вышках день и ночь дежури­ли охранники, а гарнизон в горо­де насчитывал три тысячи чело­век.

10 января 1943 года из Берли­на в Пинск приехала группа сле­дователей и офицеров контрраз­ведки: в показаниях «Вани» со­мневались, считали их попыткой чужой агентуры очернить предан­ных фюреру генералов. Допросы начались заново. Этого «Ваня» и хотел, чтобы выиграть время: опе­рация назначалась на 17 января. Били его так, что, казалось, не вы­держит, поэтому попросил у польских подпольщиков яду.

«Понурый» тем временем дей­ствовал. Получив приказ из Вар­шавы, из центра Армии Краевой, он приехал в Пинск и на месте убе­дился, что ни подкупы, ни угрозы здесь не помогут. Тюрьму надобрать силой. И вскоре из Варша­вы на Полесье была отправлена оперативная группа на «Опеле» и грузовом «Форде». В Бресте к ним присоединилась группа «Вуек», а в Пинске в освобожде­нии должна была участвовать и местная агентура польского под­полья. В Пинск приехали 16 чело­век. Возле Бреста присланный из Варшавы врач организовал пере­вязочный пункт - мало ли что! (Я пишу об этом подробно, потому что планирование операции вы­зывает восхищение. Никто из аковцев недумал тогда о том, что успех ее окончится трагедией).

Через свою агентуру «Пону­рый» две недели изучал разме­щение гарнизона в Пинске, сис­тему охраны тюрьмы (а ее охра­няли 20 человек — 12 ночью, 8 днём). Смена часовых - в 18 ча­сов. Как руководитель операции «Понурый» создал три ударные группы. Первую возглавил сам, другую - «Чайка», третьей коман­довал «Кава». Отход обеспечива­ли «Мотор» и «Покунёк». Предва­рительно была проведена репе­тиция. Но операцию все же при­шлось перенести на три дня.

20 января обе автомашины подъехали к тюрьме. Группа под­держки внутри здания перереза­ла связь с городом, незаметно открыла двери в помещение. К воротам тюрьмы подъехал «Опель» с номером «Pol»(поли­ция). Услышав шум мотора, часо­вой через узкое окошко выглянул на улицу. Его глаза встретились с колючим взглядом офицера СС - это был «Понурый».

Ворота открылись, и автома­шина заехала в узкий тоннель. Из нее выскочили «Понурый» и «Мо­тор», одетые в черные кожаные  пальто без знаков СС. Это насто­рожило часового, и он отказался открывать другие ворота, что вскоре стоило ему жизни. Внут­ренние ворота тюрьмы открывал уже другой часовой.

В мгновение ока аковцы обезо­ружили и связали часовых, в ко­мендатуре тюрьмы забрали клю­чи от камер, предварительно уничтожив еще несколько охранников, а также начальника тюрьмы Геллингера и его заместителя Зельнера, попытавшихся оказать со­противление. Открыли двери ка­меры «Вани» и его товарищей..

-  Хватыть тут видпочиваты. Идить в лис быты германцив, - ска­зано было «эсэсовцем» для арестантов.

Грузовик с улицы дал задний ход, из ворот выполз «Опель» с освобожденными заключенными. Следом вышли ударные группы, двухметрового верзилу «Ваню» несли на руках, залезли в грузо­вик, и автомашины двинулись на Брест.

-  Бросайте больше колючек! - дал команду «Понурый».- Чтобы за нами не прошла ни одна немец­кая автомашина.

Через полтора десятка кило­метров «Опель» бросили на доро­ге и облили его бензином. Вспых­нула спичка в руках командира — и темное небо озарилось пламе­нем. Пассажиры пересели в гру­зовой «Форд» и помчались даль­ше. Проверок на дорогах особен­но не опасались: документы под­готовили заранее, а пинские под­польщики-диверсанты обрезали провода связи со столбов в ради­усе пяти километров вокруг горо­да и таким образом лишили нем­цев связи на четыре дня.

Советскому подполью о подго­товке операции аковцы специально ничего не сообщили, она гото­вилась совершенно секретно, хотя совместными усилиями можно было бы освободить всех узников. Более того, поляки во время на­падения на тюрьму разговарива­ли не на родном языке, а по-рус­ски, по-немецки и на местном на­речии, чтобы немцев ввести в заб­луждение. Не помогло!

Уже на следующий день озве­релые фашисты взяли в Пинске тридцать заложников-поляков из числа интеллигенции. За каждо­го освобожденного из тюрьмы агента - десять человек должны были заплатить жизнью. Это была чересчур дорогая плата за свобо­ду троих аковцев.

Справка из архива

При содействии гитлеровцев на оккупированных территори­ях создавались белорусские, польские и украинские нацио­налистические организации. «Польский комитет» был орга­низован немцами 4 декабря 1942 года с другой целью. По сути, это была группа из ^заложни­ков, которая головой отвечала за любую нелояльность польского населения города к немецким властям.

Нам сегодня известно, что в со­ставлении списков заложников  активное участие принимал некто поляк-иуда Евгений Буцкий. Он первым прибежал в СД, к началь­нику Максу Леману, сдокладомоб операции и в присутствии пере­водчика Чарского, связанного с советскими партизанами, сказал:

- Герр начальник! Эта операция - дело рук польского подполья. Надо приучить их к порядку.

А порядок на оккупированных землях у немцев, как мы уже зна­ем, был кровавым, и 22 января 1943 года стало мрачным днем для польского населения города Пинска. С раннего утра фашистские палачи разъехались в закрытых грузовиках по городу в поисках за­ложников. Брали всех подряд, не обращая внимания ни на должно­сти, ни на возраст. Первым взяли бургомистра Пинска, профессора Фелициана Сливинского. Агенты СД за ним следили все время. То, что он не был связан с подпольем, они прекрасно знали. Однако им не нравилась его честность и не­зависимость интеллигентного че­ловека, имевшего огромный авто­ритет среди населения. Раньше арестовать его без причины не осмеливались. Они сами сделали его бургомистром города, поста­вили у власти - и вдруг расправи­лись бы с ним. Это целиком сорва­ло бы маску с фашистских «осво­бодителей» даже перед теми, кто верой и правдой служил им. Фа­шисты ждали повода, чтобы рас­правиться с профессором, и на­шли его.

Такая же судьба постигла и тю­ремного врача Станислава Дамецкого. Палачи скрутили его, предупредив:

- Не упирайся!

- Но я же старший врач тюрьмы!

-  Знаем, нас калечишь, а сам служишь польским подпольщи­кам! За это и ответишь!..

«Черный ворон» делал круг за кругом. Фашисты забрали управ­ляющего имением Михала Весе­ла, инженера Зыгмунта Сулковского, секретаря городского маги­страта Богдана Новицкого... В ав­томашину бросили председателя пинского Союза инвалидов войны Доминика Доцника, служащих - Мечислава Юхневича и Яна Фридриховича, инженера Антона Домброву, банковского работника Стефана Трояновского, учителей Бронислава Марковича и Бронис­лава Ставицкого... Перед арестом всем приказали надеть овчинные полушубки. Битым немецким во­якам на Восточном фронте так не хватало тёплых вещей!..

Грузовики с усиленной охраной выехали на Брестское шоссе и взяли направление на Иваново. Остановились на старом еврейс­ком кладбище. Заложников согна­ли с автомашин и приказали раз­деваться. Повезло только началь­нику Пинского вокзала Александ­ру Микульскому. Его отпустили, потому что гитлеровцы перестара­лись: вместо 30 взяли 31 челове­ка. Германская нация всегда сла­вилась дьявольской точностью!

Заложников перед расстрелом связывали колючей проволокой по два... Только ксендза Витоль­да Ивицкого расстреливали в су­тане. Студеный январский ветер лохматил седые волосы на непок­рытой голове, а он сосредоточен­но молил небеса, чтобы пан Езус Христус простил людям, в том чис­ле и убийцам, их грехи.

Послесловие к пинской трагедии

Через два дня после нападения на тюрьму капитан «Ваня» и его боевые товарищи были в Варша­ве. За эту операцию «Понурый» получил почетный серебряный крест «Виртути Милитари». Он не мог долгое время бездействовать и с согласия руководства Армии Краевой выезжает на родину в Святокрыжские горы для органи­зации партизанской борьбы. В отряд, организованный им, при­шло немало молодежи, жаждав­шей сражаться с оккупантами, но комендант Келецкого округа был бездеятельным и осторожным че­ловеком. Это возмутило Яна Певника до глубины души.

ИЗ РАПОРТА ГЛАВНОМУ КОМАНДОВАНИЮ АК ПОРУЧНИКА ЯНА ПЕВНИКА

«Все запланированные мною большие и малые операции были отвергнуты комендантом округа как угрожающие и вызы­вающие репрессии на террито­рии. Вместо отвергнутых не по­ступило ни одного диверсион­ного задания от коменданта ок­руга, в результате чего боеспо­собность «Кидива» (командова­ние диверсиями) практически исчезла...

...Комендант округа за семь месяцев существования Объе­динения партизан не отдал ни одного боевого приказа для ис­полнения».

На свой страх и риск командир партизанского отряда начинает самовольничать: устраивать ди­версии и нападать со своими бой­цами на немцев без приказа, за что в конце концов был отстранен от командования. На помощь ему пришел боевой товарищ-дивер­сант «Ваня», командовавший к этому времени Белостоцким окру­гом АК. Он предложил «Понуро­му» перебраться в Щучинский ок­руг и возглавить там партизанс­кий отряд, что поручник и сделал без колебаний. Там под его нача­лом находилось свыше 600 бойцов и уже никто не мешал ему дей­ствовать.

Правда, на другом берегу Нема­на находилось восьмитысячное соединение советских партизан, и зачастую идеологическая вражда доводила славян до перестрелок, чему немцы были очень рады.

Историческая справка

В годы фашистской оккупа­ции только на территории Бело­руссии кроме советских парти­зан сражались с захватчиками по 15 тысяч бойцов из Армии Краевой и ОУН-У ПА, не считая подпольщиков.

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ПОЛКОВНИКА-ЧЕКИСТА ЖОЛОБОВА, ПАРТИЗАНИВШЕГО НА ГРОДНЕНЩИНЕ

«В противовес директиве АК «стоять с оружием у ног», «По­нурый» вместе со своим бата­льоном разбил немецкие комен­датуры в деревнях Яхновичи, Пухари...Эти активные действиятешили нас и вынудили заинте­ресоваться. В поручике «Пону­ром» мы видели потенциально­го союзника в борьбе. Как сооб­щали связные, «Понурый» так­же стремился к встречам с нами. Он разделял наши взгляды и призывал к совместной борьбе с фашистами, мечтал даже раз­громить совместными силами Щучинский гарнизон. Хотел, чтобы советские партизаны по­могли ему оружием, которое ни Лондон, ни кто-нибудь другой ему не давали».

«СООБЩЕНИЕ

18 января 1943г. были позорным

способом убиты польскими активистами

СТАРШИЙ ВАХМИСТР ГЕЛИНГЕР И

ВАХМИСТР ЦИЛЬНЕР.

В отместку за это сегодня были

расстреляны 30 польских заложников.

Окружной комиссар Кляйн.

Пинск, 21 января 1943г.»

16 июня 1944 года батальон «Понурого» напал на немецкий гарнизон в деревне Евлаши. Фа­шисты оказали жестокое сопро­тивление. Поднимая своих бойцов в атаку, командир погиб смертью героя, но в этом бою польские партизаны захватили много ору­жия и боеприпасов. Вместе со сво­им командиром погибли еще 15 партизан. Их похоронили на сле­дующий день в деревне Вавёрка на прикостельном кладбище неда­леко от Лиды. Попрощаться с ге­роями пришли тысячи людей из окрестных деревень...

Советская историография дол­гое время умалчивала, что герои­ческую борьбу с немецкими окку­пантами вели не только советские партизаны, но и польская Армия Краёва. Приоритет в победе не делился, тем более, что после та­кой жестокой войны опять среди славян зазвучали братоубий­ственные выстрелы. Считалось даже неприличным говорить и писать об этом. Видите ли, идео­логия не позволяла. Хотя борцы с оккупантами иногда даже терми­на «идеология» не знали — про­сто они сражались за свою Роди­ну.

источник: "Брестский курьер" №25 (694) • июнь 2004

Владимир ЗАМКОВЕЦ